Планета sch2.netОбратная сторона Планеты sch2.net Вернуться ко входу в Свою колокольню
Каким Он был?

"В Нем было значительно меньше от доброго человека, чем от Духа Святого, и опираться на Его доброту в ущерб Его философии смертельно опасно".
И.Бродский

Да, Иисус и не "добр" в общепринятом смысле этого слова. Его основные качества - любовь и целеустремленность. Любовь не к человеку, а к Отцу! И целеустремленность в исполнении воли Отца. Единственный, пожалуй, раз Иисус прямо заявляет о Своей любви, и то к лишь ближайшим ученикам: "Заповедь новую даю вам: да любите друг друга, как Я возлюбил вас" (Ин 13, 34-). И то в контексте церковного строительства: "По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собой".

Вот, что на тему "любовь Иисуса Христа к человеку" находим в Евангелии.

  1. У Матфея - ничего(!)
  2. У Марка - (10, 21): "Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, и последуй за Мной, взяв крест". Здесь "полюбил" скорее в смысле "одобрил".
  3. У Луки - ничего(!)
  4. У Иоанна - (10, 11-18; 27-30): "Я - пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец...". "Овцы Мои слушают голоса Моего, и Я знаю их, и они идут за Мною...". Здесь "добрый" означает "хороший", а о любви - ничего.

(11, 3-5; 35-36): "сестры послали сказать Ему: Господи! Вот, кого Ты любишь болен". "Иисус же любил Марфу, и ее сестру, и Лазаря". "Иисус прослезился. Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил Его". Это, пожалуй, единственное место, где Иисус проявляет простую человеческую дружбу-любовь, без педагогики Домостроительства и проч.

(13, 1-): "Перед праздником Пасхи Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их". - Далее следует сцена омовения ног ученикам. Здесь педагогика смиренного служения, а насчет любви, так Иисус являет Собой любовь Отца!

(13, 23-24): "Один же из учеников Иисуса, которого Он любил, возлежал у груди Иисуса". Здесь просто любимый ученик, юноша Иоанн, т.е. вполне частный случай. Такую любовь могут испытывать и грешники, и злые люди - все. Хотя нельзя не признать того, что именно частная любовь свидетельствует о полноте человечества Христа, как и любовь к Марфе, Марии и Лазарю.

(13, 34-): "Заповедь новую даю вам: да любите друг друга, как Я возлюбил вас...". Здесь педагогика строительства церковной общины после Его Вознесения: "по тому увидят все", т.е. "внешние"! Товарищи Его Ему действительно дороги, Он к ним привязан, Он обещает, что никто из них не умрет, пока Он жив. Но потом...(!) Крестную же смерть Он принимает из любви к Отцу, ради послушания Его воле! Это надо помнить крепко! Это "кенозис": Сын отсек Свою волю, даровав ее Отцу ("не Моя, но Твоя воля да будет" - в Гефсимании). Поэтому не Сын любит, а Сын есть любовь Отца. Не Сын добр, а Сын есть доброта Отца. Все это у Отца по отношению к человеку (...ибо так возлюбил Бог мир, что послал Сына Своего единородного, чтобы мир спасен был через Него... Ин. 3, 16-17). Все это у Сына по отношению к Отцу! Ибо Сын не может ни любить, ни быть добрым помимо Отца. (Я не мог бы делать ничего, если бы не видел все время Отца творящего. "Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела". Ин. 14, 10. Еще у Иоанна 10, 32: "Много добрых дел показал Я вам от Отца Моего". Вот тайный смысл добрых дел Иисуса: добрые дела, как и сама доброта от Отца, а Иисус их лишь демонстрирует для доказательства того, что Его миссия поручена Ему Отцом. Это не Его дела, не Его доброта...). С грустью отметим, что пылкий Иоанн договорился здесь до того, что вывел Иисуса за рамки человечества. Ведь всякий человек действует по своей свободной воле. И именно в этом его ценность для Творца. В этом Его надежда на добровольное обращение человека к Нему. Но Иоанн как бы отказывает Иисусу в таком краеугольном качестве человека и оказывается невольным предтечей монофизитов и монофелитов.

(14, 21-23): "Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам...". Здесь троическая любовь уже после Вознесения и Пятидесятницы, не любовь Иисуса как человека. К тому же (опять с грустью!) Отец любит безусловно, Сын - ставит условия.

(15, 9-): "Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас: пребудьте в любви Моей. Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви...". Здесь начало любви Христа к Своей Церкви. Это преддверие знаменитой Первосвященнической молитвы за Церковь. То, что Христос любит Церковь Свою - ясно: Он возлюбил Ее еще до создания мира... Опять-таки, здесь не любовь Иисуса к людям - таким, какими Он их застал на земле.

(19, 26): "Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! Се сын Твой!..." Мистически понимают этот отрывок как вверение Иисусом всего человечества в лице Иоанна Матери Божией. Фактически здесь порыв к матери и доверие к любимому ученику, что вполне тривиально для любого казнимого и не говорит о любви Иисуса к людям. В то же время этот текст свидетельствует о Его человечности.

(21, 7; 20): "Тогда ученик, которого любил Иисус, говорит Петру: это Господь!"

 

И это ВСЁ в Евангелии о любви Иисуса к людям! То есть гораздо меньше, чем о нормальной, бескорыстной и безусловной человеческой любви ... ну, хоть в романах Тургенева!

Менее десяти раз (включая сюжетные повторы) в Четвероевангелии употреблены глаголы "сжалиться" и т.п. при описании человеческих чувств Иисуса!

 

Почему Иисус не был таким, как святые Серафим, Николай, Франциск, которые действительно любили людей, молились за всех Богу, делали им много добра, жалели их грешных? Почему Он объявил Себя Богом и тем оттолкнул большинство? Скажут - потому, что Он и есть Бог! Да, но зачем объявил, предвидя, что не будет понят? Он, заметим, так и не понят до сих пор. Когда Он был человеком, люди не признавали Его Божественность; когда люди восприняли Его Божественность, то умалили до предела Его человечность, вспоминая о ней с натугой и нежеланием, возводя на нее халкидонский догмат - гениальный, но абсолютно недоступный пониманию нормального человека - не богослова, не философа, или же прямо отрицая ее, как монофизиты.

Так вот именно это объявление Себя Богом перед людьми, эти явления людям после Воскрешения показывает нам, что дело идет не о любви к человеку как цели, а о некоей грандиозной проблеме, которая мучает Самого Творца. Это проблема Его Любви. Она, Любовь, разрывает Его изнутри. Решая эту проблему, утоляя Любовь, Он творит мир, а в нем человека. Творит человека для Себя (Августин), в надежде на то, что человек, т.е. Некто, отличный от Него, Другой - одарит Его любовью. Только ради чаемой в будущем любви Человека, Бог наделяет его свободой воли, содержащей в себе возможность греха. Здесь разгадка секретов и странностей Личности Иисуса: ни Серафим, ни Франциск или Николай, ни один из святых, мучеников, учителей, никто не имел такой задачи, какую поставил Отец перед Сыном. Многие аспекты Личности Христа принять очень трудно вне Его миссии, опираясь только на Его (кстати, провозглашаемую другими!) доброту. Но не надо подправлять Творца, подсовывая Ему нашу психологию. Надо научиться принимать Его таким, каков Он есть на самом деле. Ибо не дело глины предъявлять претензии к горшечнику (Павел, Рим. 9, 20-21, Исайя, 45, 9).

Иисус "кроток и смирен сердцем" (Мт. 11, 28-30). Но Он кроток и смирен, как "власть имеющий" - не перед людьми, а перед Отцом. Знаменитые слова из Мт. 11, 28-30 следует понимать не так, как обычно понимают: <придите ко Мне, и Я успокою души ваши>, а иначе: <придите ко Мне, и Я приготовлю вас как дар Отцу моему>. Многие ли на это согласятся, осознав?

Бог хочет, чтобы все спаслись. В этом глаголе - "хочет" - все и дело. В нем выражено желание выполнить поставленную задачу, решить Свою проблему через человека, с помощью человека, но не для человека, а для Себя. У человека не может быть желания стать "тварным богом", оно ему не присуще. Человек глубоко внутри хочет, чтобы его оставили в покое, и чтобы Бог помогал ему жить на земле, и помогал тогда и столько, когда и сколько человек попросит. Но Бог не хочет оставить человека человеком на земле. Он хочет сделать из человека нечто большее - "тварного бога" равного по благодати Самому Творцу, Себе - Богу - собеседника. Человек не может этого хотеть. Ему это больно. Он воспринимает заветное желание Бога как задачу сверх своих возможностей. Ему жаль землю, из которой он взят, и в которую хочет спокойно отойти, прожив свою человеческую жизнь, родив сынов и дочерей, вкусив радости от трудов своих. Но воля Бога непреложна, и Он добьется своего! Только как бы там, уже собеседуя Творцу, человек не пожалел бы родины своей и не пожелал бы вернуться домой! Ведь человек останется суверенной личностью. Что тогда станет делать Бог? Свернет "эксперимент"?!

 

Рассмотрим неприятные нам аспекты Личности Иисуса, проявившиеся в Его земной жизни. Это будет испытанием для нас, верующих, тяжелым, но очень поучительным.

 

Иисус-человек с точки зрения людей, Его окружавших, был нетерпим, часто непоследователен, раздражителен, высокомерен, заносчив, безмерно амбициозен, зол и несправедлив, непочтителен к родителям и к Своим учителям.

Он много и многих осуждал. Многим пророчил геенну огненную, ад, а Иерусалиму - разрушение и гибель. Разве не так?!

Разве не издевательство над Матерью и отцом (Иосифом) было наплевать на их волнение, "потеряться" при паломничестве в Иерусалимский храм, и в возрасте 12 лет (!) иронически выговаривать нашедшим Его через два (!) дня родителям: "Что вы ищете Меня? Или вы не знаете, что Я должен находиться в доме Отца Моего?". И все это в присутствии Иосифа и многих, "не думая", какие последствия во взаимоотношении людей могут повлечь Его дерзкие слова: ведь и так при рождении слухи ходили вокруг!

Разве не прямым оскорблением Матери, братьев и сестер Своих было Его заявление (опять-таки при народе!): "Тот, кто Меня слушает, тот Мне и отец, и сестра, и матерь!" Очень советую сомневающимся попробовать сказать своей матери в присутствии как родственников, так и посторонних: "Я - христианин! А ты, если не слушаешь меня, то больше мне не мать! Вон мои приходские друзья - они мне как мать, как братья и сестры, я их люблю, а тебя не знаю!"

Разве не оборвал по хамски Он Матерь Свою на пиру в Кане Галилейской словами: "Что ты такое говоришь, женщина? Я сам знаю, когда и что Мне делать! Не лезь прежде времени!" И Она, любя своего Сына, который ей так тяжело достался, пытаясь смягчить Его дерзость, виновато улыбнулась: "Делайте то, что Он вам скажет. Извините Его, Он у меня не такой, как все..."

Скажите своей матери те же слова, будучи гостями на свадьбе именитых людей. И посмотрите, что она вам ответит!

Разве не осуждал Он многократно фарисеев (своих учителей!) и прочих из иудейского священства, говоря: "Отец ваш - дьявол!" А за что? За то, в конечном счете, что они не признавали Его Богом Живым, Сыном Божиим. Но они ведь старались сохранить предание, Завет Бога с избранным народом, соблюдая букву Закона. Они были консервативны. Но иной Ветхозаветная Церковь и не могла быть. Ее задачей было сохранить для грядущих поколений Закон живым, действующим. Это возможно только через сохранение незыблемой формы, которая дает шанс спасти содержание даже вопреки злой воле людей, вопреки их сердечному очерствению и беспамятству. Презрение к форме обернулось потом и для Церкви Христовой распадом на многие протестантские секты, а, в конечном счете - утратой живой веры. Именно этим оправдана известная консервативность восточного Православия. Ему бы фарисеев любить, а Он их - в геенну! Не будь их, Он пришел бы на пустое место, Его проповедь вообще не была бы воспринята! Не будь фарисеев, не было бы апостола народов Павла. А однажды фарисеи спасли Его от смерти: "В этот самый час подошли некоторые фарисеи и сказали Ему: выйди и уходи отсюда, потому что Ирод хочет Тебя убить" (Лк. 13, 31). Где же тут Его смирение, прощение, хотя бы просто понимание?

Разве не издевался Он над женщиной хананеянкой, просившей исцеления: " Я пришел только к овцам дома Израилева, их спасти! Нехорошо отнять хлеб у детей и отдать псам!" Она унижалась, умоляя Его снизойти к ней: "Ведь и псы едят крохи, падающие со стола господ!" И Он бросил ей, публично униженной до предела, эти "крохи с барского стола": "Вера спасла тебя!"

Разве не страшным издевательством для родственников Лазаря, которых Он вроде бы любил, прозвучали Его слова: "Это хорошо, что Меня не было, когда Лазарь умер (а то Я, пожалуй, исцелил бы его, не удержался). Я радуюсь за вас (!)... дабы вы уверовали!" (Вот когда ваш друг умрет, придите в его семью и заявите с энтузиазмом: "Как здорово, что он умер! Я рад за вас! Его смерть - замечательный повод показать вам Мои возможности, чтобы вы поняли, наконец, кто Я такой, с кем вы имеете счастье жить рядом!" Думается - это будет последний ваш визит в семью умершего друга). В этом "дабы" весь секрет! Иисус, услышав известие о болезни любимого Лазаря, намеренно не пошел к нему, намеренно задержался на два дня (Ин. 11, 6), сознательно дав тому умереть. Потому что Он выполнял Свою миссию. При этом Он Лазаря и любил, но миссия была для Него абсолютным приоритетом: Он был "человеком дела". Удивительно, что в случае с воскрешением Лазаря, окружающие на эти вопиющие факты не обратили внимания!

Разве не исцелял Он по выбору, кого хотел (да еще тыча народу примерами из Библии, о том, что не все достойны быть исцеленными!), и, как правило, в субботу - в пику фарисеям, показывая Себя "Господином субботы", но вовсе не из жалости к больным?

Разве не говорил Он, что никому невозможно спастись, если Бог не захочет этого?

Разве пожалел Он ту самую блудницу-проститутку, которую якобы спас? Нет, Он устроил из этого сцену в буддийском духе с диспутом-действием вокруг предложенного коана.

Разве не проклял Он смоковницу, несчастное дерево, только за то, что не нашел на ней плодов, хотя было не время ей плодоносить? Эта иссохшая смоковница, умерщвленная Иисусом в раздражении, - хороший пример всемогущества молитвы! В Евангелии ясно и определенно сказано об этом (Мт. 21, 19-22; Мр. 11, 12-14, 20-24). Выходит - можно молить Бога о ниспослании зла (включая болезнь и смерть!) на Его творение? Выходит - можно, ибо Сам Иисус Христос так молился.

Разве не выгонял Он торгующих жертвенными животными из Храма? В современном храме Он изгнал бы торгующих книгами, свечами и крестиками...

Разве не советовал Он ученикам отрясать прах с ног от того дома, в котором не примут Его учения и Его Самого как Бога? Разве не призывал Он на эти несчастные дома страшные проклятия? "Им будет хуже, чем Содому и Гоморре!"?

Советую придти в РПЦ и объявить себя Богом, а потом то же сделать на трамвайной остановке! Мария-Дэви-Христос (Марина Цвигун) уже сделала это. И отсидела срок. Но у нее речь шла не о любви к людям, а диких амбициях, жажде денег, популярности, власти над слабыми душами. А у Иисуса?

Разве не говорил Он женщинам по дороге на Голгофу: "Плачьте о вас и о детях ваших!" А почему? - Потому что "не узнал Иерусалим времени посещения своего". Да все Иерусалим узнал! И встретил Иисуса как царя-освободителя, как Мессию, "восстанавливающего царство Израиля"! Он же Сам отказался от такой роли! - Он выполнял иную миссию, которую народ не воспринял и не мог воспринять. Заметим, что, если бы воспринял, то миссия Христа, Его Крестная Жертва, оказалась бы не выполнимой! За что же тогда призывать проклятия на священный город?

Разве не подтолкнул Он, знавший свой путь, Иуду к окончательному решению? Вот текст Евангелия от Иоанна 13, 26-27. Это один из самых потрясающих, самых страшных текстов, когда-либо написанных человеком.

26: "Отвечает Иисус: тот, кому Я обмакну и дам этот кусок. Обмакнув кусок, Он берет и дает Иуде, сыну Симона Искариота. 27: И тогда, после этого куска, вошел в него сатана. Говорит ему Иисус: что делаешь, делай скорее".

Дело происходит на Тайной Вечере. Иисус только что сказал слова, устанавливающие таинство Евхаристии: "Сие есть Тело Мое...". Он впервые от сотворения мира причащает человека в лице своих ближайших учеников. И вот с Причастием, воспринятым из рук Христа, в Иуду "входит сатана"! Нет, хуже! - Иисус сознательно вводит сатану в сердце Иуды, ибо Сам избрал его одним из двенадцати и "знал с самого начала, кто предаст Его" (Ин. 6, 64). Тяжелая доля выпала Иуде! Но что прозвучало ему вслед от Того, Кто все знал наперед? - Проклятие: "Горе тому, через кого Сын Человеческий предается! Лучше было бы ему не родиться!" (Мт. 26, 24; Мр. 14, 21; Лк. 22, 22). И вот Иуда проклят вовеки как предатель... Возникает навязчивая и чудовищная ассоциация с устранением (физическим и моральным) киллера заказчиком.

А сколько надменной жестокости в притче о девах, которым не хватило масла, а "хорошие" им не одолжили? Да и во многих других притчах... "Идите прочь, не знаю вас!" - частый рефрен!

"Господи, позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус говорит ему: следуй за Мною и предоставь мертвым хоронить своих мертвецов" (Мт. 8, 21-22). Современные толкователи лукавят, объясняя этот отрывок так, будто ученик желал содержать своего отца до того, пока тот не умрет, а только после этого присоединиться ко Христу. Но ведь в тексте Евангелия стоит глагол "пойти", который со всей очевидностью показывает, что Иисус намеренно попирает обычаи иудеев, издевается над простыми человеческими чувствами, не разрешая сыну похоронить только что умершего отца. Почему так? Зачем Он так Себя ведет? Да потому что Он - человек дела, Человек-Миссия. Его учеником может быть только полностью предавшийся Ему, иначе Миссия не выполнима. Он последовательно проводит эту точку зрения на ученичество, апостольство: "Кто не со Мной, тот против Меня". "Кто не собирает со Мной, тот расточает" (Мт. 12, 30; Лк. 11, 23). "Враги человеку - домашние его. Любящий отца или мать более Меня недостоин Меня; и любящий сына или дочь более Меня недостоин Меня" (Мт. 10, 37). У Луки сказано еще круче: "если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником" (Лк. 14, 26). Ох, трудно церковникам приспособить истинное учение Христа к теплой и размеренной человеческой жизни, к которой всякий человек инстинктивно стремится!

Мужественно и преданно исполняя Свою Миссию, разве не бросил Иисус в сердцах тем, ради спасения которых Ему предстояло взойти на Крест: "О род лукавый и неверный! Доколе буду с вами? Доколе буду выносить вас?" (Мр. 9, 19; Лк. 9, 41). Вот резюме Его отношения к спасаемым! Вот совокупная оценка, данная Им человеку! А потому столь красочно, с таким художественным смаком нарисована Им картина конца этого "неверного, лукавого, развращенного и прелюбодейного" мира (Мт. 24). А потому вполне допустимо, например, ради демонстрации Своих возможностей внезапно лишить бедных крестьян их основного достояния, составляющего источник их жизни - стада свиней, вселив в них бесов (кстати по просьбе самих бесов!) и заставив бессловесных и ни в чем не виноватых животных броситься в море. Крестьяне резонно попросили Иисуса удалиться из их местности после этого чуда.

Иисус даже не требовал веры в Себя. Нет, Он лишь угрожал: "Кто не будет веровать, осужден будет!"

 

Вот такой портрет героя Евангелия. Жутковато! Но все - правда. Иисус производил впечатление человека как бы "запрограммированного" на выполнение определенной миссии, не отклоняющегося от своего пути, предначертанного не Им Самим, все обстоятельства обращающего на пользу, но не Себе, а цели, которая Ему поставлена, человека очень жесткого и беспощадного к Себе и к миру, прошедшего сквозь мир, как горячее лезвие сквозь масло и разделившее его пополам.

С надменным презрением и снобизмом оставил Он жесткие инструкции своим мало что понимающим ученикам, ничего не объясняя намеренно: непонятное труднее исказить. (И вот до сих пор спорят о Евхаристии, например!). В этих инструкциях и в том, как они были даны, узнается "почерк" Бога-Отца, заключившего Завет с Авраамом, давшего инструкции-заповеди Моисею.

Иисус никого не любил безоглядно, вне рамок Своей Миссии. Он любил только Отца.

Разве не Он с презрением и кривой усмешкой бросил ученикам (12 апостолам!) после Своей крайне непонятной для современников, да просто "стёбной" для них речи о том, что надлежит есть Его плоть и пить Его кровь, а иначе не спасешься (Ин. 6, 48-58): "Не хотите ли и вы отойти?", как отошли многие и многие, потому что слушать такие речи было невозможно (Ин. 6, 60). Но Петр любил Его... (Ин. 6, 68-69). В итоге только 12 остались с Ним, но и они (как Он предсказал) предали Его и рассеялись. Да Иисус не особенно и заботился об этом: Он знал, что Отец соберет, кого захочет Духом Святым в Его Церковь, а Его Миссия исполнена. И эта Миссия была не перед людьми, но только перед Отцом. Здесь - отношения между Сыном и Отцом из-за человека как объекта желания Отца.

 

Если мы не принимаем Иисуса Христа таким, каким Он был в земной жизни на самом деле, то мы поклоняемся не Ему, а своим собственным прекраснодушным мечтам. Это легкомысленно и опасно, так как мы при этом подсознательно игнорируем Бога и Его волю о нас, выносим Его за скобки.

Иисус Христос продолжает традицию Ветхого Завета, которая может быть кратко сформулирована так:

<Отсеки волю, отсеки разум и следуй за Мной в полной покорности!
Человек - для Бога. Избранный народ избран для Бога. Спасение - для Бога!>

Евреи это понимали (и потому часто восставали против Бога!). Мусульмане это полностью восприняли.

А европейские христиане (а за ними и все), следуя греческой мудрости и своему менталитету, "подправили" Бога себе в угоду. И, в конце концов, зашли в тупик секуляризации жизни, атеизма или такой "религиозности", которая выражена "гениальной" фразой: "Живите так, как будто Бога нет!" Ни евреи, ни мусульмане такого никогда не сказали бы - в голову не пришло бы! Потому что Бог есть. Да, Он неудобен, Он мешает, Он даже неприятен подчас, но Он есть, и с этим ничего не поделаешь.

Таким образом, нельзя не признать, что все отрицательные с человеческой точки зрения стороны и свойства Личности Иисуса Христа как раз и доказывают Его Божественность, Его суверенность, независимость от "человечности" человека, Его обращенность к Отцу. <Бог стал человеком для того, чтобы человек смог стать Богом>, а не для того, чтобы ублажить человека, облегчить и обустроить его жизнь. Не считаться с этим, пусть не всегда и не всеми приемлемым фактом, - значит обольщать себя своими же мечтаниями, заблуждаться, искажать как Самого Творца, так и Его волю, и мир, Им сотворенный.

Нынешний образ Иисуса Христа сформировался по подобию и образам Его святых. Такая вот инверсия произошла! На самом же деле истинный образ земного Иисуса имеет очень мало общего с образами позднейших святых, как впрочем, и с образами Его апостолов. Он - иной. Его Богочеловеческая Миссия, возложенная на Него Его Отцом, оставила отпечаток на человеческом аспекте Его Личности, на ее менталитете. Если и есть параллели, то не со Своими святыми, а с крестоносцами, воинами Шаолиня, самураями...

Подражать Иисусу невозможно, глупо и даже кощунственно, так как никто из людей не несет Его Миссии. Можно подражать только Его Кресту, о чем Он, кстати, неоднократно говорил. В остальном же подражать следует Его святым, но не Ему Самому.

 

В заключение несколько слов о феномене христианства и его Основателя.

Мы слишком привыкли к существованию внутри христианской цивилизации. Но если абстрагироваться от традиций, взглянуть на нас самих со стороны, то станет очевидной вся парадоксальность бытия христианского мира, и одновременно высветится таинственная провиденциальность появления Христа именно в Израиле и распространение христианства на запад.

Внимательно читая и анализируя Евангелие, мы видим, что Иисусом не совершено ничего особенного с точки зрения древнейших религий Египта, Индии и вообще Востока. Все в них было в порядке вещей: и исцеления, и воскрешения, и воплощение Бога в человека, и рождение богами детей и т.п. И явись Христос туда, Он не произвел бы никакого впечатления (Воскрес? - Ай, молодец!). С этим столкнулись, кстати, католические миссионеры, которым в ответ на проповедь о воскресении спокойно говорили: у нас многие воскресают, пойдемте, мы вам покажем.

Но Он пришел в Израиль, туда, где духовность Египта была забыта; духовность греков - поверхностна, рационалистична, философична; собственная духовность еврейства - напрочь засушена буквоедством законников, вполне, впрочем, оправданным, но вместе с тем лишившим народ духовных горизонтов и свободного, полного дыхания в этой сфере бытия. Так что, явленные Иисусом чудеса упали на благодатную почву! (В Евангелии много раз фиксируется реакция евреев: от века не видали таких чудес!) И не приняли Его евреи не из-за чудес (как не приняли бы Его претензий на исключительность, особость на Востоке), а из-за нарушения Им Закона, и попытки поставить Себя выше Закона. Воскрешение же Лазаря, а потом и Воскресение Самого Христа, конечно произвели сильное действие на народ. Это произошло хотя бы потому, что идея личного воскресения из мертвых для еврейской традиции была относительно новой - со времен Маккавеев (см. Дан. 12, 2; 2 Макк. 7, 9, 11, 22; 14, 46; 2 Макк. 7, 14). Веру же в индивидуальное воскресение исповедовали только фарисеи - учителя Иисуса (!).

Распространилась новая религия не на Восток, где воскресение, воплощение и проч. "особенности" христианства в течение тысяч лет (!) были живой практикой, а на Запад - дикий, варварский, насквозь рационалистичный даже в своем любомудрии. Только там фундаментальные, краеугольные идеи и верования христианства могли быть восприняты как совершенно новые, исключительные, уникальные.

Усилиями ап. Павла эллинизированное христианство, т.е. еще более приспособленное к западному менталитету, завоевало Европу. Гениальное - отчасти в восточном духе - каппадокийское богословствование не оказало ровно никакого влияния на массы новых христиан варварской Европы.

Греко-римская цивилизация создала стройную и непротиворечивую систему - христианскую религию - такую, какой мы ее знаем сейчас. Но она ничего общего не имеет с живыми, не формализуемыми или с трудом поддающимися формализации религиями Востока. Нельзя здесь не отметить того забавного (и грустного!) факта, что древняя восточная традиция легко приняла "новую" религию Запада, приняла Христа как Бога, воплотившегося в человека. Она не понимает только эксклюзивности воплощения! Западный же человек на дух не переносит восточного религиозного плюрализма, т.к. боится потерять самоидентификацию, прекрасно сознавая, что, как только он откроет ум, сердце и душу Востоку, так вся его дутая эксклюзивность растает, как соляная кукла в океане! Западный дух опасается раствориться без остатка в восточном. И он прав!

Что же произошло дальше?

Западная цивилизационная модель оказалась более динамичной, экспансивной и, главное, успешной, в устройстве земной жизни, чем восточная. Она завоевала почти весь мир. С ней завоевало мир (не весь!) и европейское христианство. Именно так дело было, а не само по себе христианство, не Церковь сама по себе покорили умы, сердца и души людей вне исконных границ европейской цивилизации. Нет. (Мусульмане парадоксально правы, говоря, что ислам старше христианства. Конечно! Ведь ислам вырос из восточных корней иудаизма и иудео-христианства на почве господства восточного религиозного сознания).

Однако судьба христианства, несмотря на все видимые завоевания и успехи, оказалась печальной. Рационализм, аналитизм западного сознания закономерно породил разделение жизни на две сферы: профанную и сакральную. Этого Восток никогда не знал. Этого до сих пор не знают правоверные евреи и мусульмане, а несколько в иной форме и буддисты... Такое разделение неминуемо привело к "скукоживанию" роли и места Церкви в жизни западного человека и западного общества (несомненно, включая и Грецию, и Россию...), к воцарению холодного атеизма в душах людей, а то и целых стран (Франция, Россия...). (Буддизм тоже можно назвать формой атеизма, но буддисты - "теплые" атеисты, а европейцы - "холодные"). Или же - к использованию христианства и Церкви для чуждых им целей, таких как государственное строительство, улучшение нравов и проч. И как бы не старалась сейчас Церковь (особенно Католическая), но связь с живым Богом у западного человека утрачена полностью и окончательно. "Живите так, как будто Бога нет!.." Конечно! Любите друг друга, помогайте друг другу. Ради ближнего, но не ради Бога. Мы уже настолько христиане, что Христос нам не нужен! Стоп! Вот тут-то все и дело! Вот как западный менталитет воспринял и трансформировал знаменитую "новую заповедь", данную Христом Своим ученикам: "Да любите друг друга, как Я возлюбил вас!". Западное сознание восприняло новую заповедь как именно новую, переориентирующую любовь с Бога (Первая заповедь Декалога) на человека. Конечно, это произошло не сразу, во многом подсознательно, но произошло. Потому что так человеку жить удобнее именно в западной цивилизации.

Восточное сознание без труда понимает, что любить ближнего можно только, находясь в Боге, во Христе пребывая, через Христа, со Христом и ради Христа. Ибо в Нем - источник Любви, а не в нас с вами. При этом имеется в виду та совершенная Любовь, Которая и есть Бог, о Которой всегда идет речь в Евангелии, ради Которой сотворен мир и человек, и принесена Жертва Сыном Божиим. Иная любовь - просто видовой инстинкт, включая и родительскую любовь.

Западное сознание так же легко разделяет любовь и ее Источник, самонадеянно присваивая его человеческой личности. В результате такой "операции" Бог испаряется, становится ненужным и лишним. Здесь - зерно гибели системообразующей роли Церкви (Ее земной ипостаси, конечно), и одновременно - создание условий для воцарения Антихриста в качестве замены. Увы, такова перспектива западной цивилизации. И очень наивно полагать, что Россия - вне ее. Увы...

Провиденциальность появления христианства именно в Израиле удивительна! Ведь если бы Христос явился на Востоке, то Его религиозная проповедь, скорее всего, была бы принята, но как одна из форм широкой восточной традиции, не более, и, следовательно, христианство вместе со своей уникальностью и амбициозностью лишилось бы и внутренней силы для распространения за пределы Востока. Сейчас христианство представляло бы собой что-то вроде религии сикхов, поклоняющихся Единому Богу.

В Израиле же именно амбициозность учения Христа сослужила Ему двойную службу: Он был вполне понят и вполне отвергнут! Евреям были абсолютно понятны мессианские амбиции Иисуса вплоть до самообожествления; они оценили и уникальность чудес, сотворенных Им для их уверения. Но они никак не могли принять Его амбиции, согласиться с ними, исходя из принципа нерушимости для избранного народа его Завета с Богом и Закона. Тем самым сформировалась сила, "выталкивающая" христианство за рамки еврейской традиции. Новая религия должна была либо излиться в языческий мир, либо исчезнуть, превратившись в маленькую секту иудаизма. Распространение на восток ограничилось Арменией и Грузией, дальше, несмотря на апостольские усилия, дело не пошло, да и не могло пойти.

В западном - языческом, варварском и по большому счету безрелигиозном мире, христианство было воспринято в качестве уникальной и высшей религии. Однако, претерпев эллинизацию, христианство навсегда потеряло свои восточные корни, которые через столетия самостоятельно отыскивались (но не идентифицировались как восточные) исихастами и западными мистиками.

Завоевание мира, благодаря цивилизационной экспансии, привело к тому, что христианство в лице отцов и иерархов Церкви, а за ними и всего церковного народа стало всерьез претендовать на собственную уникальность и обладание всей полнотой Истины. Мусульманский мир резко осудил подобные амбиции. Восток встретил их со снисходительной и печальной улыбкой, вполне осознавая, что "против лома нет приема" и ожидая, когда христианская цивилизация выхолостит свое христианство из самой себя - и погибнет. У Востока в запасе вечность! К тому же конец западной цивилизации неизбежен и близок. А западному сознанию невдомек, что Восток наблюдал "конец мира" много раз, и только детская самоуверенность может считать конец собственной цивилизации, концом истории вообще.

26 апреля 2002 г.
 

Письмо Ведру vedro.design 2003 Рейтинг@Mail.ru